c позиций совр. научного понимания феномена культуры — антонимы, противоположные, но и
взаимодополнит. составляющие мира человеч. бытия. Биосоциальный дуализм сущности самого
человека не мог не привести и к такого же рода дуальности организации среды обитания людей
(пространственной, временной, интеллектуальной, символической и пр.), совмещения в ней
естеств. природной компоненты, обеспечивающей витальный аспект человеч. существования
(солнечное излучение, атмосфера, вода, продукты питания, минеральные ресурсы), и мира
искусственных порядков (в виде материальных объектов, символов, идей, социальных структур,
языков коммуницирования и пр.), созданных самими людьми и обеспечивающих коллективный
(социальный) характер их жизнедеятельности. Этот мир искусственных порядков как рез-т
целенаправленной человеч. деятельности и принято определять в качестве культуры,
противопоставляя его природе. С подобных позиций культура нередко определяется как
совокупность элементов природы, переработанных людьми в своих интересах (понимая при этом в
числе элементов природы и самого человека, в частности его мозг и способность к сознанию).
Иначе говоря, природа — это все, что еще не культура, а культура — это все, что уже не
природа.
Вместе с тем у ряда специалистов такого рода категорич. противопоставление П. и к. не
встречает поддержки (Лоренц, Холоуэлл и др.). При этом они апеллируют к данным
социобиологии, дающей достаточно оснований для определения социального поведения животных
как функционального (а порой и непосредственно технологич.) аналога человеч. культуры, по
крайней мере в ее сегментах жизнеобеспечения, социальной организации, регуляции и
коммуникации и нек-рых др. С этой т.зр., нет жестких границ между социальным поведением
животных (как явлением природы) и социальным поведением людей (как явлением культуры), а
осн. различие П.и к. заключается преимущественно в уровне сложности используемых способов и
средств адаптации, консолидации, саморегуляции, трансляции опыта следующим поколениям
(обучения) и пр. При этом отмечается, что разрыв в уровнях сложности технологий
жизнедеятельности между приматами и верхнепалеолитич. людьми во много раз меньше, чем между
теми же верхнепалеолитич. и поздненеолитич. культурами (не говоря уже о более поздних
городских цивилизациях). При таком подходе противопоставление П. и к. в значит. мере
утрачивает смысл, и культура начинает рассматриваться как особый этап общей эволюции
природы, на к-ром адаптация к среде посредством изменения видовой морфологии (у растений) и
сочетания процессов видовой изменчивости со сменой стереотипов поведения (у животных)
полностью вытесняется адаптивными реакциями посредством изменения и усложнения технологий и
форм жизнедеятельности (у людей), включая и формирование искусственной среды обитания (что
частично имеет место и у животных — жилища, тропы, плотины).
